– Ты пойдешь со мной, – не терпящим возражений тоном объявила принцесса. Чистое изумление в глазах Джонаса заставило виновницу торжества насторожиться. Неужто она все придумала и драконий оболтус даже не думал прятаться?

– Айя, – послышалось левее, и принцесса повернулась. Она так торопилась, что не заметила собеседника Джонаса. С драконьим сыном беседовал король, и, судя по серьезному лицу отца, разговор они вели не светский.

Азариас был далеко не дураком и понял, отчего с лица его дорогой девочки мигом сошла вся решительность. В отличие от Миранды, упорно твердящей о влюбленности их дочери в охранника, король верил, что младший сын Маттео намного ближе Айе, нежели нелюдимый маг воды. Возможно, к последнему она питала слабость, но Джонаса его дочь знала всю жизнь.

«Подобная связь не исчезает с малейшим дуновением ветра, – считал король. – А любовь… она приходит и уходит». Азариас жалел, что брак его дочери с младшим Драконом невозможен. Король знал, что Айя не глупа и понимает невозможность будущего рука об руку с Джонасом. Но мальчишка был необходим для ее счастья, пусть и не семейного, и потому король на многое закрывал глаза, лишь бы не испортить дружбу наследников.

– Не задерживайтесь, – мягко указал монарх, оставляя детей одних.

Принцесса некоторое время ошалело глядела вслед отцу, подозревая, что он неверно понял увиденное.

– О чем вы говорили? – Айя собиралась спросить совсем другое, но слова сами сорвались с губ.

– О тебе, – честно ответил Джонас. Он выглядел как напуганная птица, хоть и старался взять себя в руки. Юноша аккуратно отцепил пальцы принцессы от рукава своего камзола и, немного помедлив, неуверенно сжал их в своей руке. Привычное ощущение разлилось в груди Джонаса. Спокойствие, в котором тонул любой страх. А ведь он боялся, что почувствует что-то другое. Отвращение, к примеру. Драконий сын, не замечая нависшей над ними тишины, пытался вспомнить все заготовленные ранее слова, но длинная речь, будто канарейка, легко выпорхнула из его головы.

Принцесса тем временем готовилась к худшему.

«Я ведь все придумала и Джонас не собирается положить конец нашей дружбе, верно? Он так взволнован по другому поводу, иначе и быть не может».

Юноша, похоже, совладав с собой, на одном дыхании выпалил:

– Прости, что я не отвечал на твои письма. Не думай, что я держу на тебя обиду – просто хотел побыть один. Хотел все обдумать. Мейсон все же мой брат, и увидеть его поверженным… было сложно. – Последние слова Джонас произнес с трудом. Он знал, что поступил верно, но все равно чувствовал стыд, словно сейчас, говоря с принцессой, предавал брата.

Драконий наследник, волнуясь, сжал ладонь Айи обеими руками. Он надеялся, что подруга поможет ему разобраться в чувствах, ведь она всегда знала, что правильно и хорошо для них обоих.

На друзей оборачивались любопытные гости, а некоторые даже сбавили шаг, надеясь услышать разговор наследников. Джонас, с досадой заметив заинтересованные взгляды, понизил голос:

– Все эти дни я видел, как плохо Мейсону. Он замкнулся в себе. Я был нужен родному брату, несмотря на то что в бою он стал твоим соперником. После его проигрыша я боялся, что разорвусь надвое, чтобы не чувствовать стыд перед одним из вас. Ты вышла победителем из битвы, и потому я остался с ним. Прости, – не отводя взгляда, твердо повторил драконий сын, и Айя, наконец, выдохнула. Тревога внутри затихла.

– Ты не будешь больше прятаться? – робко спросила она, сама удивляясь нерешительности в голосе. Принцесса приняла тот факт, что Джонас поставил ее на второе место. Ненадолго, только пока Мейсон нуждался в нем больше, чем она. Айя надеялась, что теперь все вернется на свои места.

– А ты больше не будешь биться с Мейсоном? – уточнил Джонас. Видя, что подруга не держит на него зла, он был готов взлететь от облегчения. Но Айя восприняла его вопрос серьезно. Принцесса покачала головой, а лицо девушки побелело, словно ей стало дурно от этой перспективы.

Надеясь отвлечь подругу, Джонас затараторил:

– Больше никаких пряток, обещаю! Все дни буду проводить с тобой, а по утрам вместе с Долором встречать. Прилипну, как смола на волосы – не оторвешь! Начинай молить Санкти о том, чтобы мое лицо не являлось тебе в кошмарах! – выдумывал Джонас, пока Айя не начала смеяться. Драконий сын впервые за три недели искренне улыбался и чувствовал себя прекрасно. Фантазия подсовывала ему все новые и новые идеи, как надоесть Айе за рекордно маленький срок, а сердце твердило: «Мы вместе. А раз нас снова двое, то нам по плечу любой поворот судьбы».

* * *

Венцом шатра было ночное небо: тело Владыки хорошо просматривалось через отверстие в крепкой ткани, а осколки звезд сияли в ночной тьме, будто тысячи глаз Санкти. Маги были готовы – многие участвовали в ритуале Оновления не единожды. Не находили себе места только самые молодые отпрыски монарших семей: некоторым предстояло стать частью ритуала впервые.

Айя зашла в шатер под руку с Джонасом, не обращая внимания на шепот, волной прокатившийся по гостям. Сколько бы ни пытались чужие люди опорочить их дружбу, в конце концов, утихали даже самые громкие сплетни. Джонас, напоследок сжав ее ладонь, присоединился к притихшей толпе, занимая место рядом с отцом. Мейсон стоял здесь же, в окружении драконьих защитников, и, кажется, его больше не волновал тот факт, что младший брат вновь хвостиком вьется за орлиной дочерью.

Айя остановилась посреди образовавших круг гостей, высматривая в разодетой толпе отца. Он вышел ей навстречу, и знать расступилась перед королем. Гордость за отца теплой волной поднялась в груди. Вот он, настоящий правитель, вселяющий не только страх, но и любовь. И сейчас в глазах этого могущественного человека, если присмотреться, она увидит собственное отражение – молодую смущенную девушку, которая ни за что на свете не посрамит его.

Азариас протянул руку дочери, и его мощный голос, полный тайного очарования, пронесся среди приглашенных.

– Перед лицом луны и звезд, Небесных Владык и Вечного Океана, мы просим Оновления для Айи, наследницы рода Орлов, – зазвучали первые слова древнего ритуала, которые из года в год слышал каждый маг. Но слышал ты их впервые, или в двадцатый раз, или под конец длинной жизни, а мурашки все равно пробегали по коже, пробираясь до самой души.

– Пусть омоют тебя волны Вечного Океана, – единым голосом ответили гости, и губы Айи расплылись в улыбке. Что бы она ни говорила, как бы ни старалась из упрямства преуменьшить значение праздника, ритуал Оновления – сокровенное действо для каждого мага, и ей дарована роскошь отмечать его так, как отмечали короли минувших времен. Священный ритуал для обычного жителя страны проходил, по милости Санкти, в кругу нескольких магов – едва ли по одному на каждую стихию. Ей же была предоставлена возможность ежегодно наблюдать объединение сотни людей в едином потоке магии во славу ее имени. И Айя год за годом обещала себе, что никогда не станет воспринимать подобный подарок как должное.